ПУТЬ МОНАХА

После службы мы заве­ли с отцом Никоном беседу. Первый и главный вопрос, как несколько лет назад пришел обычный моло­дой парень к решению коренным образом изменить свою жизнь...

- Родом я из Тверской области, из семьи военнослу­жащих. Получил среднее образование - технолог по обработке льна. А раннее детство прошло вообще в Азербайджане, отец там служил.

На самом деле какого- то однозначного решения идти в монастырь изна­чально не было. Просто в 26-27 лет пришел в некий тупик. Обратился к свя­щеннику, который меня крестил за несколько лет до того, а вообще я был со­вершенно невоцерковлен, и он мне говорит: «Съезди в монастырь на какое-ни­будь время, просто с моз­гами собраться, понять, что происходит, на полгодика хотя бы». Порекомендовал он мне Брянск, Свенский монастырь.

Определили меня сразу на скотный двор. Это самое тяжелое послушание было. Тем более я человек город­ской, пусть и не из большо­го города, но точно не сель­ский человек. Было это все для меня, мягко говоря, не­обычно. Прошло полгода. Да, на это время оборвал все связи, кроме как с ма­терью и с братом, только с ними созванивался. Надо было как-то понять для себя многое. Потом поду­мал, ну, что такое полго­да - надо хотя бы год. И так все закрутилось, через год я уже был послушни­ком, а лет через пять - они пролетели как один миг - постригли меня в монаше­ство, потом через полгода в дьяконы рукоположили.

- А каким было знакомство с монастырем?

- Первые дни просыпал­ся вообще с непонимани­ем. Началось даже смеш­но. Я пришел в монастырь крепенький такой, корот­костриженый, и встретил меня дядька с бородой, он еще оказался и земляком, а для меня каждый, кто с бородой тогда, то монах. Дядька был добрый, весе­лый, но забулдыга. Потом оказалось, что он там про­сто трактористом работа­ет. А переоценка внешних и внутренних вещей посте­пенно проходила. И через труд. На скотном дворе че­рез несколько дней глав­ный скотник ушел, и меня за него оставили, это никто не хотел на себя взваливать.

Как-то постепенно внутренне перестраивался на монастырский лад. Дело в том, что тогдашний на­местник, архимандрит Никодим, не ломал личность. Глядя на священников, которые вышли из Свенского монастыря, понимаешь: все разные, у нас есть один общий вектор, но каждый

особенный, и никто не копия отца Никодима. Он, как мудрый родитель, да­вал каждому возможность развиваться, а то бывают монастыри, куда заезжа­ешь, а там и внешне все похожи на наместника, и говорят, как наместник, и даже шутки, как у намест­ника. У нас, конечно, слово наместника было решающе и неоспоримо, но «тотали­таризма» не было.

- Прямо вспоминаются образы из книги «Несвятые святые» Тихона Шевкунова.

- Тоже читали? По большому счету, любой человек, проживший в монасты­ре много лет и имеющий определенный литератур­ный талант, напишет не­мало подобных историй. Столько бывает и смеш­ных моментов, и просто жизненных историй.

- Например?

- Первой вспомнилась такая. Как-то звонит отец Никодим и говорит, там машина придет с вещами и одеждой для монастыря. Приехал ПАЗик, битком за­битый тюками. Когда вы­грузили и стали смотреть, что за одежда, оказалось, это театральные костюмы, которые уже списали. И теперь представьте, что тво­рилось в монастыре, ког­да братия облачилась для подсобных работ в такие обновки: с утра «моряки» пошли картошку полоть, после обеда «казаки» в баню направляются, «паж» на скотном дворе. Отец Никодим увидел и жест­ко это прекратил, причем очень жестко.

- Получается, монашеская жизнь не такая уж «черная» и строгая.

- Нет, это тоже жизнь, и в ней есть разные моменты, и юмору есть место. Как и в любой сфере, в любой профессии.

- Такой вопрос: а до по­стрига появлялись мысли бросить этот путь, вер­нуться к обычной жизни?

- Нет. Вначале была мысль - еще на полгодика задержаться. А потом как-то втянулся. Одно за другое цеплялось: поменялось по­слушание, стал пономарить помогать, просфоры печь. Вообще, низшие стадии по­слушничества в монастыре я прошел все. В монасты­ре я и на тракторе научил­ся ездить, что мне потом сильно пригодилось. Так что сомнений не было, но и не было такого страстно­го желания, что «хочу быть монахом». А ведь такое бы­вает, тоже насмотрелся на людей, которые приходят в монастырь и сразу с по­рога: «Здрасьте, хочу стать монахом». Понятно, значит, братец, ты здесь дня на два, не больше. Монашество - не только какой-то статус, не только духовное состо­яние, но и физический труд. Плох, наверно, тот монах, который ради монастыря палец о палец не ударит.

- Как выбор имени на постриге пал на Никона?

- Я думаю, жребий таков был. Меня постригал вла­дыка, а имя - в честь Ни­кона Радонежского, учени­ка преподобного Сергия Радонежского. Им как раз построен Троицкий Со­бор в Лавре, где находятся мощи Сергия. И, кстати та­кой момент, там был в свое время владыка Феогност, а я по делам нашего мона­стыря ездил в Лавру и там же был на комиссии перед постригом. И я этой комис­сии очень боялся, это круче, чем любые «ГОСы», любой экзамен. Уже все закончи­лось, мы с владыкой бесе­дуем, и я его, сам не знаю, с чего, прошу: а можно ли ча­стицу мощей преподобного Никона? На что он ответил: «Нет пока воли преподобно­го, чтоб его мощи были от­крыты, но когда это случится - мы с вами свяжемся».

- Как отреагировали близкие, когда узнали о постриге?

- С мамой созвонились. Она не удивилась, я к тому моменту уже несколько лет прожил в монастыре, так что предполагала. Но у меня ж старший брат есть, у него есть дети - так что вопрос с внуками, с про­должение рода решен.

- Вообще, монашество - это личный выбор челове­ка или воля Господа?

- Знаете, при постриге такие говорятся слова: «Господу поспествующему», то есть Господь помогает. То есть выбор делаешь сам, но не без Божьей помощи.

- Как складывалась дальнейшая жизнь?

- Из Свенского монастыря я со временем был направлен исполняющим обязанности настоятеля Карачевского Воскресенского мужского монастыря - у нас есть ротация.

- В этот храм вы были направлены несколько ме­сяцев назад и продолжае­те служить...

- Да, месяца три-четыре назад. Первая служба - в храме никого не было, оно и понятно, люди боялись заболеть. Сейчас жизнь и обычная, и приходская восстанавливаются. Люди, видели, на службе были? В масочках, что правиль­но, но приходят. Опреде­ленные опасения, конечно, нужны: мы понимаем, что вирус этот есть и он дей­ствует, он опасен.

- В завершение, какие слова вы хотели бы ска­зать нашим читателям?

- Ситуация с болезнью этой, с тем, что мы теря­ем своих родных и близ­ких, очень опасна. Вот на собственном примере ска­жу, за осень наша братия троих потеряла, а люди относительно-то здоровые были. Стоит поберечься в это время, стоит почаще мыть руки, носить маски, но и чтобы это не перерас­тало в фанатизм. Все же, если Господь допустит это заболевание, если челове­ку суждено это пронести, он пронесет.

Конечно, всем вашим читателям помощи Божьей, сил, мудрости, чтобы мы это вынесли и пережили.